Есть душа! |
Илья неторопливой походкой вошёл в класс. Кивнул ребятам, пропуская между пальцами длинную жёсткую чёлку. Несмотря на гель, она настойчиво завивалась и единственная на его светлой стриженой голове напоминала, что с детства он был кудрявым. Раньше Илью это не беспокоило. Но как-то раз, в седьмом классе, бабушка, желая похвалить, назвала его Иванушкой из сказки. «Дурачок…, простофиля…, лох!» − ассоциативный ряд, промелькнувший в голове, породил в его воображении далеко не лестный образ. Выделяться Илья не хотел. Ни тогда, ни сейчас. Он общался со многими ребятами в классе и старался быть, как все. Не то, что новенькая!.. − Илья посмотрел на худенькую большеглазую девушку, одиноко сидящую за последней партой. Вроде и не новенькая уже. Полгода с ними учится. А так ни с кем и не подружилась… «Странная!» − подумал он. Девушка вдруг подняла глаза, и Илья поспешно отвернулся. «Не понимает!» − глядя на него, думала Вета. − Раз не такая, как все, значит, странная. В юности всегда так: либо чёрное, либо белое. А мир, он цветной…» Вета улыбнулась, вспомнив, сколько красок, света и счастья подарило ей сегодняшнее утро. Это был пленэр. Как всегда перед уроками. Тихий уютный берег реки. Стройные молодые берёзки. Спокойное зеркало воды. Мольберт, кисти, палитра. Привычные сомнения, с чего начать… На помощь пришло солнце. Едва поднявшись над соседним берегом, оно быстро упало в воду. И река вспыхнула, загорелась ярким багряным светом… Радость, волнение, кисть в чуть дрожащей руке… Хорошо бы успеть… Мгновение, и багряный сменился оранжевым, затем синим и снова оранжевым, и вдруг вся поверхность покрылась серебристой мерцающей рябью. Река разыгралась, повеселела, окончательно проснувшись для нового дня… Вета отложила кисть и просто смотрела, широко открыв глаза. Старалась не дышать и вдыхала полной грудью прохладную свежесть реки, нежный аромат молодой листвы…Она вдруг остро ощутила, что и у трепещущих над её головой ветвей, и у пузатого мшистого камня под ногами есть душа… В детстве Вета об этом знала. И вот сейчас на пустынном берегу эта простая истина открылась ей вновь… − Елизавета! − полное имя прозвучало официально и холодно и вернуло к реальности… Урок русского языка. Любопытные взгляды одноклассников. Учительница… Зоя Витальевна, кажется… − Елизавета! Стрижёва! Где ты летаешь? ОГЭ, между прочим, на носу. Мы тут готовимся, существительные обсуждаем. Одушевлённые, неодушевлённые. С животными и птицами понятно. А вот растения?.. Что ты считаешь по этому поводу? − Я считаю, что «у деревьев и у камней есть душа, и отныне в этом сомнений нет»[1]. Зоя Витальевна опешила: издевается? Да нет, ответила серьёзно, только не в меру поэтично. − Во даёт! − захихикали ребята. − У камней… душа! − Может, и у кирпичей есть? − Нет, только у пеноблоков!.. − Ха-ха-ха!.. Новенькая молчала, с задумчивой грустью глядя на весёлых одноклассников. Может, и странная, но только в этот момент смеяться над ней Илье не хотелось. А его товарищи не унимались. − Что, по-твоему, заброшенный дом тоже живой? − пристал к ней после уроков Сашка Волчков, самый задиристый из их компании. Заброшенный дом был местной «достопримечательностью». Двухэтажный, приземистый, с облупившейся жёлтой штукатуркой, он печально смотрел на мир пустыми глазницами окон. Раньше в нём располагалась школа искусств. Царила атмосфера творчества, звучали музыка и звонкий смех. Теперь его облюбовали подростки. Они слушали совсем другую музыку, царапали на стенах нелицеприятные надписи и оставляли после себя кучи мусора. Илья тоже бывал здесь вместе со всеми, но никогда бы не мог подумать, что этот старый, уже отживший свое, дом… − Живой! – и снова ответ её прозвучал твёрдо, уверенно, но Сашка возмутился: − Чем докажешь?! − Я слышала, как он плачет. Нет, такой интонацией невозможно врать. Как будто и правда слышала. Но Сашка лишь ухмыльнулся снисходительно, мол, что с чокнутой взять, и ехидно пообещал: − Не переживай, мы сейчас как раз туда… Привет ему передадим! Нет, лучше пожалеем!.. Ха-ха-ха! Но по дороге к заброшенному дому ребята и думать забыли о новенькой. Они болтали без умолку, подначивали друг друга, хохотали. А Илья шёл молча, машинально разглядывая камни под ногами и думая о чём-то своём. Неожиданно весёлые голоса товарищей заглушил раскат грома. − Ого! − встрепенулся Сашка. − Кажется, гроза начинается! Парни, погнали в укрытие! Ребята резко рванули с места. Илья побежал вслед ними. Но перед заброшенным домом вдруг остановился… На фоне надвигающейся грозы старое здание выглядело каким-то особенно печальным и одиноким. Тёмная фиолетовая туча бросала сиреневые отсветы на уцелевшие стёкла, карнизы, и глазницы окон походили на уставшие глаза пожилого человека, нуждающегося в заботе, любви и уважении. Но в ветхих стенах уже бушевали одноклассники. До Ильи доносились их крики, смех, шуршание пакетов с чипсами, треск алюминиевых банок, нестройные звуки музыки… Он не пошёл к ним. Переступив порог, осторожно поднялся по старой полуразрушенной лестнице на второй этаж. Раньше здесь был актовый зал, теперь царили разруха и запустение. Потрескавшийся линолеум. Виднеющиеся сквозь дыры доски. Лохмотья краски на стенах. И чудом уцелевший фрагмент рисунка. Юные танцоры. Мальчик и девочка. Сейчас их лица нельзя было различить. Но Илья помнил их с детства. Он приходил сюда на праздники с мамой. Подбегал к ним и радовался, глядя на их открытые улыбки, на глаза, устремлённые в будущее… Никто не думал тогда, что оно окажется таким жестоким… В разбитое окно вдруг ворвался ветер. Он ударил Илье в лицо, помчался по пустому залу, поднимая линолеум, срывая краску со стен. Дом гулко охнул, словно от боли, и, сопротивляясь ветру, заскрипел жалобно и обречённо. Права оказалась Вета. Он плакал. Он не хотел умирать… Илья подошёл к ней на следующее утро. Волновался, не знал, с чего начать… Она поняла его почти без слов. Улыбнулась и как всегда серьёзно пообещала: − Я постараюсь помочь. Это случилось через неделю. Илья шёл в школу один, но по дороге его догнал Сашка. Компании не было, и он вёл себя тихо. Илья тоже молчал. Зато в небе весело щебетали птицы. И вставало над землёй тёплое, почти уже летнее солнце. Такое же яркое, всепобеждающее солнце поднималось над стеной старого дома. Но тот ли это был дом?! В первое мгновение Илья даже не узнал его. Появившаяся на нём картина летнего утра словно подарила дому второе дыхание. Он преобразился, похорошел, воспрянул духом и теперь тянулся вслед за солнцем навстречу новой жизни… − Ну, и кто сделал?! − одновременно ворчливо и восхищённо протянул Сашка. − Там же теперь даже банку не бросишь!.. Илья знал, кто. И очень жалел, что так мало знал о Вете раньше. − Где ты научилась так красиво рисовать?.. − Сначала в школе искусств, а потом… Впрочем, зачем рассказывать, пойдём, я покажу. Она привела его на берег реки. Вода, берёзы, солнце… И Вета… вовсе не странная, наоборот. Он робко взял её за руку. Она улыбнулась в ответ. Лёгкий ветерок ерошил чёлку, но Илья не обращал на него внимания. Рядом с Ветой он был собой. Он был счастлив…
|